Постепенно к Колиным тренировкам — дрессуре - привыкли, и парк привычно пустел ко времени выгуливания Кейса, сопровождае¬мого колоритным подбадриванием. Выросший, покрытый шрамами в постоянных потасовках с дворовыми собаками и кошками Кейс требо¬вал настоящей работы, схватки, битвы с дос¬тойным противником. Спасение пришло не¬ожиданно. Позвонил хозяин родителей щенка и предложил поучаствовать вместе с несколь¬кими молодыми норниками в добывании бар¬сука для притравки в искусственной норе. Ради такого удовольствия Колька отпросился с рабо¬ты и утром, надевая на Кейса ошейник, коротко бросил домашним: «Еду барсука брать!» - «Но¬ра-то глубокая?», - с надеждой спросила теща, закрывая за охотниками дверь - «Там посмот¬рим!» - «Господи, услышь мои молитвы!», - до¬неслось до перепрыгивающего через ступень¬ку стажера-барсучатника.

Барсучья экспедиция состояла из четырех молодых ягдтерьеров, прошедших через горни¬ло схваток с подсадной лисой и также испыты¬вающих комплекс норной неполноценности. В комплекте с ними отправлялись три молодых человека, вооруженных всеми мыслимыми землеройными орудиями. Возглавлял отряд пожилой, небольшого росточка мужик с ярко-желтыми ястребиными глазами и вальяжной походкой председателя гаражного кооперати¬ва. «Михалыч», - солидно и коротко предста¬вился он. Осмотрев собак и робеющих стаже¬ров, вплотную приблизившись к Колиному ли¬цу, сказал замысловато: «Ну что?! Едем брать барсука! Понял! Все!». Поездка к норе была не¬долгой, но насыщенной событиями.

Два раза в дороге разнимали собак, один раз убирали последствия морской болезни. Час езды Михалыч использовал продуктивно. Члены экспедиции узнали почти все, что с ними и их собаками может случиться в ближайшие два часа, значительно расширили кругозор в плане вариантов использования отработан¬ного машинного масла (Михалыч называл его ласково - «отработочка»!), диапазон использо¬вания которого распространялся от покраски заборов до лечения тяжелых язвенных заболе¬ваний, а также в применении такой никчем¬ной, на первый взгляд, вещи, как сигаретный пепел (первое средство от зубной боли!).

Закопавшись на глубину два с половиной метра и в два раза перекопав Михалычев прогноз, мужики вышли на финишную пря¬мую. Барсук находился уже в прямой видимо¬сти - чернел комком в глубине глинистого от-норка. Измочаленные собаки, привязанные к кустам, зализывали раны и не проявляли особого рвения к последнему броску. Все вы¬лезли курить. Солнце, давно перевалившее во вторую половину дня. освещало живопис¬ные раскопки, свежий ветерок приятно студил натруженные спины и руки. «Ну что, Михалыч, будем делать?!» Михалыч, не отвечая, крутил в руках веточку, щурился и как бы думал о сво¬ем. Не решаясь мешать раздумьям Мастера, все ждали решения.

Михалыч тяжело вздохнул, и, нехотя мор¬щась, как бы вслух размышляя, произнес: «Ну что?! Делать нечего, придется выпускать Адольфа». В воздухе повисла напряженная ти¬шина. Михалыч с треском сломал прут и реши¬тельно пошел к «жигулям». Открыв багажник, он за шиворот достал живого монстра - ягд-терьера. Монстр с порванными ушами, свер¬нутой мочкой носа и покрытой иероглифами шрамов
мордой смотрел на всех свирепыми желтыми - безумными - глазами, начав тихо рычать, как только появился на свет божий. Михалыч, крутя его за шкирку прямо перед своим лицом, задумчиво, но внятно бормотал: «Тока как бы он нам не порвал зверя! Алексей просил-то целого барсука. А мой Адольф ду¬шит сразу, успеть бы спасти - зверя-то. Ох-хо- хо, вот незадача»...

Притихшая команда почтительно слушала и заворожено смотрела на кривоногого убийцу барсуков. «Значит так, - Михалыч сурово по¬смотрел в Колины глаза, - я тебе даю Адольфа, сам спрыгиваю в яму, и как только крикну: «Адольф!», пускай кобеля! Понял! Все!». Насту¬пал час икс, момент истины, кульминация пяти¬часового копания. Михалыч оценивающе огля¬дел группу разогрева, зализывающую раны, напряженных стажеров и ловко бросил свое тело в яму. «Адольф!!», - глухо донеслось из мо¬гильной глубины. Николай дрожащими руками спустил Адольфа на грешную землю.

Желтоглазый потрошитель барсуков пер¬вым делом помочился на почтительно замер¬шего Колю. И при повторном крике из ямы, де¬ловито прицелившись, вцепился в ближайшую привязанную собаку - Кейса. Завертелась жуткая драка. Кричали хозяева собак, рвались с привязи, досадно и истошно голосили не уча¬ствующие в сваре ягдтерьеры. Из ямы трубно и страстно ухало: «Адольф! Адольф, твою мать!».
Барсук, получивший короткую передышку, тоже понял, что там наверху шутки кончились и сейчас вся эта рычащая, орущая кодла сва¬лится прямо ему на башку. Поэтому, оценив размер сапог близстоящего и неистово блажа¬щего мучителя, решился...
Свара, растоптанная железными ногами Коли, уже начала было утихать. Как вдруг из выкопанной ямы, не касаясь стен, с криком «А б...», взлетел Михалыч. На его загривке си¬дел здоровенный, запорошенный песком бар¬сук. Использовав приземлившегося на четыре точки Мастера, барсук сразу взял верное на¬правление и хороший темп. «Держи -и -и -и, б...!». Минуя Адольфа, только что отброшенного ловким ударом сапога от очередной жертвы, Коля устремился в погоню. «Хорошо, что он бе¬гать не умеет!», - пронеслось в голове.Свистел ветер в ушах. Коля - бывший лыж¬ник и записной «стартер» в эстафетных гон¬ках - начал подбирать расстояние до неуклю¬же как бы прыгающего барсука. Между тем ос¬тавшиеся на поле брани товарищи быстро сна¬рядили помощь, отвязав собак и придав уско¬рение Адольфу известным всем норникам спе¬циальным приемом левой ноги. Получив такую заслуженную фору, Адольф первым надежно перекрыл тыл технично бегущего Коли. Живо¬писнейшую картинку наблюдали далеко от¬ставшие владельцы собак. Держась вплотную за Николаем, Адольф строго следил, чтобы кто-то из ягдтерьеров не обогнал первопреследо-вателя, ловким броском сшибая его с ног, и, дав короткую внушительную трепку, быстро возвращался на исходную позицию.